Российские врачи учатся распознавать наследственные болезни и хронические болезни с высокой степенью генетической компоненты.

    Общая генетика занимается объектами живых систем. Но в медико-биологических науках строго выделяют генетику человека: медицинскую и клиническую.
   Именно под маркой клинической генетики ученые запрашивали деньги на проект «Геном человека» у конгресса США. На
эти же деньги были выполнены исследования по генетике и геномике растений и животных, которые углубляют знания по геномике человека. Когда возникли сомнения, делать ли результаты проекта доступными для всех, американский президент Клинтон сказал: «То, что дано Богом, не может быть коммерциализировано».
    — Знать геном человека нужно ради диагностики, лечения и профилактики всех заболеваний, — напоминает Валерий Павлович.
    Возможности современной медицины постоянно возрастают. Пятнадцать лет назад была известна молекулярная генетика лишь около ста наследственных заболеваний. К 2003 году их число превысило 1100. Для мультифакториальных заболеваний ныне установлено порядка 2,5 тысячи генов подверженности этим патологиям.
    Развитие наследственных признаков — результат взаимодействия наследственной конституции и внешней среды. Клиницисты должны помнить, что прежний тезис о фатальности наследственных болезней и врожденных пороков развития неверен. Да, 50 процентов носителей врожденных пороков и наследственных болезней умирают в раннем возрасте. Но генетические болезни половины выживших детей эффективно лечатся, многие потом социально реабилитируются, доставляя меньше хлопот семье и социальным органам.
    Не только лекарства v логия, но и целый ряд социальных факторов влияют на наследственность. Кровно-родственные браки повышают частоту мертворождений, сппонтальных абортов, врожденных пороков развития. Другая крайность — метисизация. Биологические последствия свободного смешивания этнических групп и рас предстоит изучить.
    Прогресс в медицинской науке порождает новые этические вопросы. Генетика, пожалуй, вносит наибольший вклад. Не напрасно острые дискуссии вызывают и возмоисность клонирования человека, и предложения ввести генетические паспорта. Много спорят о том, какие рекомендации может дать врач, если результаты генной диагностики свидетельствуют о врожденном пороке развития у плода.
    Генетические болезни не так редки, как предполагалось ранее. Два—три процента всех беременностей завершаются рождением ребенка с наследственными патологиями врожденными аномалиями, как правило, неисправляемыми. Но в российских клиниках доля госпитализированных с наследственными болезнями меньше, чем в западно-европейских. И не потому, что у нас такой здоровый генофонд, просто диагностические возможности ограниченны.
    Закономерности передачи заболеваний по наследству недостаточно ясны. Если раньше считалось, что действуют только законы, открытые Менделем, то постепенно генетики усомнились в их универсальности.
   Результаты изучения вариантов нетрадиционного наследования дали клиницистам совершенно новые болезни и возможность их дифференциального диагноза. В том числе митохондриальные болезни, когда мутации происходят не в ядерных генах, а в митохондриальных. Источником подобных патологических состояний является женщина, мужчина не передает этих мутаций, а дородовая диагностика практически невозможна.
    Примером болезни экспансии нуклеотидных повторов служит всем известный синдром Дауна. Чуть реже встречается
синдром Мартина-Белл, мало знакомый психиатрам, потому что они ищут «свои» болезни. Но по частоте этот синдром сопоставим с синдромом Дауна, о котором наслышаны не только, врачи.
    Томский НИИ медицинской генетики СО РАМН, которым руководит Валерий Пузырев, первым в России поставил проблему болезней геномного импринтинга, предложил термин и классификацию этих заболеваний. Мы привыкли, что генетический материал наследуется поровну от матери и отца. Но в данном случае передаются исключительно материнские или только отцовские фрагменты. В итоге развивается тяжелый синдром со слабоумием, считавшийся раньше вариантом эндокринопатии, а в действительности имеющий генетические причины. У клиницистов появляется основание для пересмотра целого ряда диагностических приемов.
    Три—четыре года прошло, как появились хроматиновые болезни. Одна из них — синдром Халькинсона-Килборга. Со времен вьетнамской войны его связывали с дефолиантами, применяемыми американской армией, затем с другими экстремальными воздействиями экологического характера. Причиной оказалась аномалия прикрепления хроматина к генам.
    Можно ли ожидать, что генная терепия спасет человечество от всех болезней? Вряд ли, считает академик Пузырев:
— За три последних года было выполнено 400 генотерапевтических испытаний, большинство — на больных раком. Девяносто процентов всех работ и испытаний сделано в США. Ни один протокол не был одобрен в качестве способа лечения сопутствующего заболевания. Побочные эффекты при генотерапии наблюдались у 70 групп исследователей. Шесть пациентов умерли. Все судебные дела этими исследовательскими группами проиграны. Думаю, что рассчитывать на генотерапию в ближайшие годы нечего, и возможна ли она при мультифакто-риальных заболеваниях? Скорее всего, генотерапия до поры до времени останется прерогативой фундаментальной и экспериментальной медицины. Полезность генетических знаний для клинической практики еще предстоит доказать.
    Гораздо в большей степени генетика способствовала появлению новых направлений в других отраслях медицины. Фармакогенетика учитывает индивидуальную, зависящую от генетических факторов, чувствительность организма к действию назначаемых лекарственных препаратов и лечению. Этот подход называется генотипспецифической терапией. Фармакологи обсуждают возможность включения в аннотацию о лекарствах сведений об особенностях их применения с учетом генетических особенностей больного. Это ориентир на выбор лекарственного препарата.
    С появлением возможности использовать новые методы окрашивания хромосом второе рождение переживает хромосомно-молекулярная диагностика. Мало того, технологии, разработанные для решения генетических задач, становятся важным инструментом в диагностике и оценке эффективности лечения целого ряда других заболеваний негенетической природы. Например, в онкологии для диагностики разновидностей рака и при оценке эффективности назначенной терапии.
    Ученые всего мира продолжают поиск генов подверженности распространенным заболеваниям. Например, для ишемической болезни сердца определено более 500 генов-кандидатов.
    Большие надежды в генной диагностике возлагаются на ДНК-чипы, неимоверно ускоряющие получение нужной для врача информации. В Сибирском отделении РАМН предусматривается финансовая поддержка для разработки биочиповых технологий. Развиваются хромосомные технологии, в том числе главная, многоцветная методика. Большое будущее за протеомными технологиями и биоинформатикой — в ее развитии лидирует находящийся в Новосибирске НИИ цитологии и генетики СО РАН, имеющий цикл лучших в мире работ в этом направлении.
    Если выражаться клиническим языком, то геном человека — это анатомия. А физиологией будет то, как эти гены работают. Исследована проблема генома, теперь обсуждается проблема фенома. Геном человека конечен — около 40 тысяч генов, признаков же бесконечное число. И это становится главным препятствием к пониманию механизма развития многих заболеваний. Об этом диалектическом противоречии говорил советский генетик А.С. Серебровский еще в 1939 году.
    Тем не менее геномные исследования — стартовая площадка в 21 век. Интересен прогноз американского генетика Ф. Коллинза на ближайшие десятилетия.
   В 2010 году Коллинз предсказывает широкое использование преимплантационной диагностики.
   В 2020 году — лечение рака с учетом генетической конституции. Генная диагностика и лечение психических заболеваний. Генотерапия на уровне зародышевых клеток. Хотя, по мнению Валерия Пузырева, это будет доступно очень немногим и не отразится на уровне здоровья популяции.
   В 2030 году — секвенирование генома каждого индивида до рождения. Желающие смогут записать информацию о своих генах на дискету и с ней приходить на прием к врачу. Только многие ли согласятся? Современные опросы показывают, что даже в США таких меньшинство. Гораздо больше людей против того, чтобы кто-то знал об их генах.
   В 2040 году — здравоохранение на основе геномики. Определение предрасположенности к большинству болезней до рождения, профилактика с учетом индивидуализированной медицины. Лекарства на основе продуктов генов, генно-специфическая терапия. Но лишь 15 процентов населения планеты смогут пользоваться услугами очень дорогостоящей индивидуализированной медицины.
Наши соотечественники в это число могут и не войти.

Новосибирск

Газета "Российское здоровье и общество"