Медицина – наша общая судьба

Считаю себя сибиряком, хотя родился далеко от здешних мест, почти за пять тысяч верст, в городе Мурманске. Там, в Заполярье в 1942 году моих родителей свела война. Там же, как в шутку я говорю, «транзитом», и родились трое их детей: я – старший сын и две моих сестры. В 1960-х мы вернулись в Сибирь, на родину родителей. Дома у нас была большая библиотека. Отец, кадровый офицер, военный химик-пиротехник, имел и второе образование – педагогическое, историко-филологическое. Вся семья читала очень много. Книги и обозначили мое будущее. Из двух желаний родителей – быть их сыну учителем или врачом – победила медицина. До этого медиков в роду не припомню. Выбор оказался счастливым. И не только в профессиональном плане, но и семейном – жена, Ольга Александровна Пузырёва, в девичестве Осинных, выпускница НГМИ 1974 года, офтальмолог. Сын, окончивший Сибирский медицинский университет, – кардиолог, кандидат медицинских наук. Медицина стала нашей общей судьбой.

Новосибирский период.Студенческие годы и первые шаги в профессии

Нас, первокурсников 1965 года, приветствовал ректор профессор Влаиль Петрович Казначеев. Это было его первое ректорское выступление перед студентами. Не помню сейчас, о чем оно было. Но форма, стиль, эмоциональный накал, убеждающий в правильности и ответственности нашего выбора, восхитили.

Это была хорошая мотивация со всей серьезностью относиться к обучению, получать максимум от того, что нам преподавали выдающиеся ученые, работающие в Новосибирском мединституте. Влаиль Петрович – ученый с мировым именем, абсолютная величина в российской медицине. Он не только выдающийся ученый, но и поэт, человек поражающей эрудиции и эстетического вкуса. Я благодарен судьбе за то, что мне выпала честь у него учиться, с ним общаться. На первом курсе меня избрали секретарем комсомольской организации потока лечебного факультета. Должен сказать, что комсомольская работа в институте была очень естественной, ее не навязывали, а кому предлагали возглавить тот или иной раздел работы, соглашались и не без удовольствия творили симпатичные и полезные дела. Ко второму году меня «повысили», я стал руководить сектором комсомольского бюро вуза по военному воспитанию и физической подготовке. Возглавлял бюро Евгений Благитко, а его заместителем был Леонид Соловенчук – ребята старше нас на 5-6 лет. Помнится одно комсомольское мероприятие, которое проходило осенью в сосновом бору около Академгородка по инициативе Обкома ВЛКСМ. Приглашены были по 2-3 представителя студенчества из всех вузов Новосибирска. От нашего института присутствовали Леонид Соловенчук и я. Всю неделю шли лекции и дискуссии о том, как жить, учиться и прочее. Но особенно запомнилась одна встреча прямо в комнате, в которой жили, с замечательным человеком и выдающимся ученым – физиком, математиком, философом, лауреатом Сталинской премии Александром Даниловичем Александровым. Он в то время жил в Новосибирске, заведовал отделом в Институте математики СО АН СССР и преподавал в НГУ. До этого был ректором Ленинградского государственного университета. Великолепный собеседник, мастер спорта по альпинизму, пережил блокаду Ленинграда. Расстались с ощущением – вот маяк по жизни! Безусловно, важнейшим для себя моментом учебы в институте считаю студенческий научный кружок при кафедре факультетской терапии. Он был особенным, потому что объединял интересы в двух областях знаний – терапии (общей патологии) и медицинской генетики. Заседания по проблемам общей патологии проводили заведующие кафедрой Александр Александрович Дзизинский и Влаиль Петрович Казначеев, а Ольга Вадимовна Лисиченко и Леонид Леонтьевич Соловенчук – по генетике. Обязательным было участие в экспериментальной, лабораторной работе. Также в институте действовал студенческий научный совет, возглавлял который Сергей Колесников, ныне академик. Я был его заместителем. Курировал совет профессор Михаил Яковлевич Субботин, проректор по науке в те времена. Он нередко приглашал нас на свою кафедру гистологии. Беседы проходили за чаем с пирожками. Его книгу «Этюды общей патологии», написанную совместно с В.П. Казначеевым, мы внимательно штудировали. Она до сих пор не потеряла своей актуальности, была вновь переиздана в 2006 году. Кафедра факультетской терапии вспоминается мне родным домом. На четвертом курсе я учился у Нины Дмитриевны Поляковой-Селивановой. Выдающийся клиницист, много знала и любила нас, студентов. Мои конспекты по ее практическим занятиям листал сын, когда учился в медицинском. В субординатуре нас учила Ирина Васильевна Сергиева – клиницист-теоретик, преданная ученица нашего учителя В.П. Казначеева. В аспирантуру по медицинской генетике я поступил на эту же кафедру. Руководил моей работой профессор А.А. Дзизинский, который вскоре перешел на работу в клинический отдел Института цитологии и генетики СО АМН СССР, а позже уехал в Киев. В результате аспирантуру я закончил досрочно, сдал том диссертации в научную часть и стал ассистентом кафедры факультетской терапии педиатрического факультета с новым руководителем – профессором Валерием Александровичем Галенком. В 1977 году я защитил кандидатскую диссертацию и в соавторстве с профессором Дзизинским издал первую в России монографию «Наследственность и атеросклероз». Учебный процесс был разделен между кафедрами факультетской терапии лечебного и педиатрического факультетов, но лечебный процесс был единым и проходил в третьем терапевтическом корпусе городской клинической больницы № 1. Помню, как вернувшийся из Афганистана Андрей Дмитриевич Куимов решил организовать в корпусе реанимационную палату, и ему это удалось. Как мне кажется, именно он рекомендовал мою кандидатуру В.П. Казначееву для избрания на должность доцента кафедры факультетской терапии лечебного факультета. Так я стал самым молодым доцентом среди клинических кафедр института. В это же время я прошел по конкурсу на должность руководителя лаборатории медицинской генетики Института клинической и экспериментальной медицины СО АМН СССР (по совместительству). Базой для половины сотрудников лаборатории была кафедра факультетской терапии лечебного факультета. Это была первая в Сибири лаборатория подобного профиля. Определился объект научного исследования – генетика многофакторных заболеваний. Начались первые экспедиции на Север для изучения патологии коренных народов. Всего за свою научную жизнь я провел и организовал около 20 экспедиций на Крайний Север, от Обского Севера до Якутии.

Томск. Все с нуля

Совсем неожиданно весной 1981 года академик АМН СССР, главный ученый секретарь АМН и директор Московского института медицинской генетики Николай Павлович Бочков предложил мне организовать и возглавить отдел его института, а затем и самостоятельный институт медицинской генетики в Томске. Вслед за телефонным звонком последовало письмо, где сообщалось: «Я обсуждал с Ю.И. Бородиным вопрос о перспективах развития медицинской генетики в СО АМН СССР. Он одобрил и поддержал предложение об организации лаборатории, а в последующем отдела в Томске. Ваша кандидатура одобрена. Вся ответственность за Ваш перевод ложится на меня и Юрия Ивановича». После раздумий, переживаний и тяжелых разговоров с ректором НГМИ Игорем Григорьевичем Урсовым и моим учителем Влаилем Петровичем Казначеевым я был благословлен на отъезд в Томск. Официально моя жизнь в Новосибирском мединституте закончилась 15 сентября 1981 года. В Томске живу и работаю без малого 40 лет. Со мной из Новосибирска решились на переезд трое моих коллег и учеников: Т.А. Абанина, О.К. Галактионов, С.В. Лемза, еще двое специалистов – супруги С.А. и Л.П. Назаренко приехали из Фрунзе. Вместе с ними мы прошли долгий путь – от торжественного открытия отдела летом 1982-го до сегодняшнего дня. Начинали работу вшестером, а сейчас в коллективе 170 человек! Наш первый «дом» находился в поселке Спутник, вблизи города Северска. Институт медицинской генетики, открытый в 1986 году, стал Центром исследований в области медицинской генетики и генетики человека. В его структуре была организована до сих пор единственная в России генетическая клиника. Удалось построить два здания – лабораторный корпус института и клинику на 50 коек. Открыли диссертационный совет по специальности «Генетика», принимающий к защите работы по биологическим и медицинским отраслям науки. На базе Сибирского государственного медицинского университета открыли первую в Сибири кафедру медицинской генетики. На всех этапах становления и развития медицинской генетики в Сибири рядом был мой наставник академик Николай Павлович Бочков – выдающийся отечественный генетик, много сделавший для реабилитации генетики в стране, где долгое время царствовала «лысенковщина».

Также в эти томские годы судьба свела меня с еще одним выдающимся медицинским генетиком – Виктором Мак-Кьюсиком из Университета Джона Хопкинса (Балтимор, США). Я бывал в этом университете, прошел международный курс обучения по экспериментальной и медицинской генетике в Бар-Харборе на базе Лаборатории Джексона, где находится всемирно известная ветеринарная клиника, в которой выращиваются животные для генетических экспериментов, ведутся уникальные исследования. Переписывался с ним, встречался на конгрессах, беседовали и обсуждали научные проблемы – это хорошая школа. Как я уже говорил, своими учителями считаю Влаиля Петровича Казначеева, Николая Павловича Бочкова и Виктора Мак-Кьюсика. У каждого из них свои корни в медицинской специальности и науке. Школа В.П. Казначеева корнями уходит к С.П. Боткину. Примечательно, что портрет М.Г. Курлова, ученика С.П. Боткина, является неотъемлемым атрибутом кафедр факультетской терапии СибГМУ и НГМУ, являя генетическое родство этих двух замечательных вузов. В. Мак-Кьюсик был учеником оксфордского профессора Уильяма Ослера. Н.П. Бочков – представитель школы выдающегося биолога и генетика Н.В. Тимофеева-Ресовского. Среди его учеников академики Е.К. Гинтер и В.И. Иванов, ученики которых работают и в Томском институте медицинской генетики. 

Вместо заключения

Человек, решивший посвятить себя древнейшей науке и практике – медицине, самостоятельно или с подсказки близких, осознает, что он способен овладеть искусством исцеления. Но ведь это представление о себе недавнего школьника. Получив диплом врача, он может так и остаться «в детстве». Конечно, путь врача сопровождается радостью успешной помощи пациенту и горечью неудач и смерти больного. Но это внешние обстоятельства. Совсем другое – саморазвитие параллельно с врачеванием. Ведь и наука не мыслит, ученый и мыслитель – несовпадающие во всем категории. Об этом размышлял выдающийся философ XX века М. Хайдеггер. «Бездумность – зловещий гость, которого встретишь повсюду в сегодняшнем мире, поскольку сегодня познание всего и вся доступно быстро и дешево, что в следующее мгновение полученное так же поспешно и забывается», – замечает он. И ему вторит его ученица и дама сердца Х. Арендт, называя главные признаки «жизни ума»: мышление, воление и суждение. Замечу, что ни одно другое ремесло, кроме медицины, не побуждает по-настоящему осмыслить феномен Человека. Медицина становится стилем всей жизни. 

- Валерий Павлович, какие у Вас интересы помимо работы? 

• Путешествую. Побывал на всех континентах, кроме Антарктиды. Любимое место – Италия, и непременно с женой, иногда с детьми и внуком. Книги – это привычка и страсть из детства. У меня хорошая домашняя библиотека. Люблю рыться в книгах, перечитывать некоторые из них и свои же выписки, сделанные когда-то. Курительные трубки – с удовольствием нечасто курю. Собрал хорошую коллекцию трубок, составил глоссарий «Просвещенное удовольствие» для таких же любителей, как я, издал небольшую книжонку для друзей. Дачные работы – лучший отдых для тела и ума. У нас с супругой роскошный сад.

- Какие качества цените в людях?

• Смелость пользоваться своим умом, непокорность чужому мнению, любовь к ученичеству и жажда знаний. 

 - Ваше жизненное кредо?

• Непобедимость заключена в самом себе, возможность победы заключена в противнике. Это слова китайского стратега и мыслителя Сунь-цзы.

Ирина СНЕГИРЁВА. Очерк из книги "Время и люди." НГМУ 85 лет!